- Саид, расскажите, пожалуйста, о последних событиях, которые происходили в Центре Гуманитарных Программ?
- Эти события касаются закрытия наших счетов. Совсем недавно, в конце марта, закончилась комплексная налоговая проверка Центра Гуманитарных Программ. Никаких нареканий со стороны налоговых органов не было. Более того, у нас есть определенные разногласия относительно того, должны ли мы уплачивать социальные взносы во внебюджетные фонды. И мы, со своей стороны, считаем, что должны их уплачивать, несмотря на то, что у нас есть сертификат благотворительности, есть инструктивное письмо Министерства по налогам и сборам, которое говорит, что мы освобождены от их уплаты. С точки зрения Министерства, мы даже платим лишние налоговые сборы. То есть, начиная с 2017 года ЦГП во внебюджетные фонды только за последние семь лет передал около 11 миллионов рублей. Мы очень добросовестные и законопослушные налогоплательщики.
- Правильно ли я вас поняла, что 11 миллионов рублей, уплаченных вами во внебюджетные фонды - это помимо тех основных налогов, которые вы платите?
- Да, это помимо всего. Мы платим налоги с фонда заработной платы, плюс каждый сотрудник облагается подоходным налогом и платит дополнительно 1% в Пенсионный фонд. Но это, как вы видите, во внимание не принимается, есть политическая повестка, есть закон об иноагентах, под который надо подвести нас любым путем, есть задача маргинализировать нас до такого уровня, когда можно будет с легкостью принять этот закон. Ну и что происходит? У нас положительные итоги проверки, несмотря на это через какое-то время мы получаем письмо из Министерства по налогам и сборам, причем, его нам приносят девятого апреля и требуют, чтобы мы предоставили им договора на определенных сотрудников ЦГП тоже девятого апреля. Я поясню: у нас есть работа в рамках штата организации и есть контракты за пределами нашей основной работы. Например, мы заключаем договор на написание какой-то статьи. Эти договоры не предполагают уплату зарплаты, а предполагают оплату гонорара. А они все хотят подвести к тому, что, осуществляя эту образовательную и экспертную работу, мы, якобы, занимаемся предпринимательской деятельностью. Но это чушь собачья, потому что есть определение предпринимательской деятельности в гражданском законодательстве и там очень четко названы признаки предпринимательской дейятельности, и мы под них не подпадаем.
- Саид, скажите, пожалуйста, а с чем связано это требование налоговой инспекции? Почему оно пришло к вам?
- После того, как наш бухгалтер и юрист посетили Министерство по налогам и сборам, мы поняли, что запрос имеет отношение ко мне. Потому что уже несколько недель идет проверка меня, как индивидуального предпринимателя. Есть какие-то незначительные претензии, но они не связаны с моим налогообложением. Представители налоговой хотели одновременно проверить меня, как физическое лицо. И приписать мне тот факт, что я, якобы, помимо ИП, заключая вот эти контракты, о которых я говорил, и тем самым занимаюсь предпринимательской деятельностью. У Министерства по налогам и сборам нет методики определения предпринимательской деятельности, как, например, есть в России. Там четко сказано, в каких случаях и что считать предпринимательской деятельностью. Исходя из кодов, которые мне присвоили органы статистики на ту деятельность, на которую я имею право, я не должен смешивать свою работу как индивидуального предпринимателя с работой как представитель гражданского общества. То есть это вообще две разные вещи. Я думаю, что есть определенный политический заказ. Нам о нем очень четко говорят. Из-за того, что мы понимаем всю абсурдность ситуации, мы не стали идти на поводу этих жестких требований, в этом письме от Министерства по налогам и сборам даже есть угроза, что они закроют наши счета, нам это тоже не понравилось. Мы корректно, но все-таки жестко обозначили свою позицию. Естественно, это не удовлетворило Министерство, и они закрыли нам счета, совершенно не имея на то оснований.
- Саид, скажите, пожалуйста, какие могут быть основания для закрытия счета и что для вашей организации означает закрытие счета?
- Если идет проверка и организация всеми силами сопротивляется ее проведению и не предоставляет необходимые документы, то проверяющий орган может закрыть счет. У нас проверка прошла, и не было нареканий. Вы не можете после проверки, которая закончилась благоприятно для организации, начинать новую проверку, потому что у нас есть закон о защите прав юридических лиц во время проведения проверок. Он говорят, что повторная проверка может быть назначена лишь в случае, если есть нарушения и их надо перепроверить. В противном случае нельзя в течение текущего года повторно проводить проверку. Нарушений не было, мы не понимаем, в рамках чего от нас требуют наши договоры по оказанию поддержки другим организациям. Чтобы слушатели понимали, я скажу, что этот договор, например, касается моего выступления в роли тренера на семинаре или какой-то экспертизы, которую я делаю по поручению другой неправительственной организации. В рамках этой охоты на ведьм ситуация доводится до абсурда. Законодательство нам гарантирует, что мы и как индивидуальные предприниматели, и как физические лица можем заключать договоры. Речь идет о том, что у каждой деятельности есть особенности. Я понимаю, что, если у вас есть точка, вы реализуете какие-то товары, предоставляете какие-то услуги, вы не имеете права не оформившись в качестве предпринимателя заниматься этой деятельностью. Но вы не можете приравнивать нашу деятельность к такого рода деятельности, когда постоянно идет оборот средств, когда человек вкладывает деньги в свой бизнес, развивает его, рискует получить убытки и так далее. На уровне министерства вообще нет понимания различных сфер деятельности. В рамках нашей деятельности нам прямо запрещено заниматься коммерцией, я не могу в роли предпринимателя, например, проводить какой-то семинар. Это значило бы, что гражданское общество как некоммерческий сектор перестало существовать , если вы поручаете коммерсантам проводить какие-то работы. Помимо этого есть формальные документы со стороны международных организаций, доноров, которые запрещают нам превращать в коммерцию нашу деятельность.
Мы видим, что таким вот нахрапом, наскоком нас пытаются запугать, но мы не зря другим людям помогаем, мы прекрасно знаем собственные права и существующие нормы, и нам сложно предъявить в таком искаженном виде свою интерпретацию нормативно-правовых документов. Все-таки у нас есть определенны и довольно серьезныйуровень знаний. Я, честно говоря, не понимаю, зачем это вообще все нужно было начинать.
- Какая цель закрытия ваших счетов? Чего они хотят этим добиться?
- Это такой вот способ оказания давления, они хотят вынудить нас к определенным действиям.
- Каким?
- От нас хотят получить контракты. Я хотел бы, чтобы слушатели тоже знали, потому что это всех может это коснуться. Во-первых, налоговая не может требовать от организации личных контрактов за рамками какой-либо проверки, это не нормальная ситуация. Проверка закончилась, проверка не идет, в рамках чего вы это требуете? Это возможно только в тех случаях, когда в отношении конкретных людей возбуждено административное или уголовное производство. В этих случаях только при наличии санкции суда или санкции прокурора контрольные органы могут получить доступ к такой информации.
Несмотря на это, еще задолго до начала этих проверок УБЭП незаконно получил доступ к нашим личным счетам в Амра банке и в Гарант банке. Они получили выписки из наших лицевых счетов и теперь им нужно увидеть договоры и сравнить с договором, где они почему-то считают, что оказание услуг - это предпринимательская деятельность. Но я уже объяснял, что это не предпринимательская деятельность. Вы не можете так, как выгодно вам трактовать закон, потому что есть суд, слава богу. Придется, по всей видимости, нам судиться с ним.
- Закон или получение вот этой информации о ваших лицевых счетах из банков?
- Нет, конечно. От УБЭП поступил запрос, и банки, в соответствии с законом о банковской тайне должны были им отказать. Некоторые банки отказали, а некоторые не отказали. И вот там, где находятся наши счета, они не отказали, они предоставили эту информацию очень легкой и просто. Это серьезное нарушение, и мы теперь по суду имеем право оспаривать эти действия, признать их незаконными. Вот почему мы, например, не хотим предоставлять эти контракты, из принципа. Государство незаконными действиями инициировало незаконные проверки, вообще незаконные проверки. Пытается что-то выяснить, но вы действуете не как государственный институт, вы действуете за рамками закона. Как это понимать? В таком случае очень опасно сотрудничать, потому что вы своими действиями легитимируете их действия. Поэтому, например, я сказал, что я не разрешаю, у вас нет оснований для такой проверки, потому что все налоги мои как физического лица, все подоходные, пенсионные отчисления, все уплочены. У вас юридических нет оснований. Если вам не нравится моя деятельность как публичного человека, что я могу сделать? Вы уже смиритесь с этим, вот я такой человек нехороший для вас.
- Вы это связываете с преследованием вас за критические выступления?
- Не только меня, это касается многих моих коллег. Вы же помните в конце декабря, перед самым Новым годом, нам СГБ явило некое псевдорасследование, которое мы абсолютно разбили и об этом тоже скоро станет известно, я хочу, чтобы они это понимали. Понятно, что они увидели, что люди просто не восприняли эту информацию, потому что она была нелепой, глупой. Вы сотрудники органов безопасности, вы не можете просто так выбросить такую информацию и о ней забыть, это некомпетентность зашкаливающая. Если у вас есть претензии, это значит, что должны быть какие-то процессуальные действия. Но ничего такого не было. А потом они, видимо, решили, что все-таки надо как-то подкрепить выброс этой непонятной информации, но их информация не согласуется с реальностью. Когда они пришли к нам, они увидели, что мы более чем добросовестные налогоплательщики, и у нас все в порядке.
- Саид, каковы ваши действия? Какие у вас есть возможности реагировать на эту ситуацию? И что вы планируете делать?
- Мы пока на административном уровне обсуждаем эту ситуация, я не хотел о дальнейших действиях пока говорить. Но есть способы реагирования на эти действия. Мы видим, что действия не основаны на законе. В отношении Центра Гуманитарных Программ закрытие счета - это абсолютно произвольное действие, оно не подкреплено юридически никак. Я понимаю, что это не самостоятельная позиция Министерства по налогам и сборам, понимаю, в какой ситуации они оказались.
- В какой?
- Они вынуждены это делать, потому что есть давление сверху. У нас на сегодняшний день за 30 лет нет ни одного нарекания. Мы, наоборот, всегда стояли в авангарде того, чтобы сделать все эти поступления средств в Абхазию прозрачными, чтобы под эту систему подстроились международные организации. Они это тоже абсолютно соблюдают. Но есть повестка, связанная с иноагентством, и надо как-то ее развивать, потому что вы видите, что она застопорилась. Им нужны доказательства, и они решили таким странным способом эти доказательства найти, вы прекрасно понимаете, что им не за что прицепиться, поэтому начинаются такие выдумки. Но проблема, конечно, не только в заказчиках, но и в исполнителях. Всегда найдутся люди, которые будут исполнять эти ужасные поручения, рыться, ковырять, придумывать, давать намеренно неправильную интерпретацию. Это тоже деятельность, которая нарушает закон. Я думаю, что мы по конкретным людям будем думать, чтобы они все-таки понимали, чем они занимаются, когда подыгрывают незаконным действиям. Иполнители не спрячутся за спины высокопоставленных чиновников.
- Как долго ваши счета по закону могут оставаться закрытыми?
- Ну, счета могут долго оставаться закрытыми. Вы понимаете, что нет никакой проверки, а закрывать счета можно только в рамках какой-то проверки, у которой есть сроки. А тут непонятно что. Они попросили контракты, ах, вы не хотите, тогда мы вас закроем. Вот такой разговор.
- Вы говорите о том, что целый ряд незаконных действий по отношению к вам совершается госорганами, и это при том, что закона об иноагентах еще нет. Что тогда предполагать или о чем тогда думать многим и многим людям, которые работают в неправительственном секторе и являются членами гражданского общества, чего им тогда ждать и о чем им тогда думать?
- Я всегда думал, что такое преследование людей, попытки наказать их за критику, это все-таки не черта нашего общества. Но мы понимаем, что этот закон об иноагентах он именно об этом, о том, что кто-то может маниакально преследовать представителей гражданского общества. И мы сейчас видим, что закон еще не принят, но уже проходит такое тестирование. И находятся люди, которые готовы даже и без закона это делать. Можно только себе представить, что будет, когда примут закон, какое давление будет оказываться на людей. В то же время я не хотел бы быть совсем пессимистом, есть порядочные и хорошие люди в этой системе. Но мы должны отдавать себе отчет в том, что мы превращаемся в полицейское государство, когда от высокопоставленных должностных лиц требуют беспрекословного исполнения каких-то непонятных поручений, заданий, заказов, которые противоречат закону. И они вынуждены пытаться этому придать правовую форму, что не получается. Есть, конечно, правовые способы защиты, но я имел опыт выступления в судах. И я понимаю, что иногда в каких-то случаях просто невозможно донести ни до кого правду. Вот такая катастрофическая ситуация у нас складывается. Это путь по дороге к полицейскому государству, когда власть создает свое неписанное бюрократическое законодательство, а все остальное подстраивается под него.
Елена Заводская для Апсныхабар
- Эти события касаются закрытия наших счетов. Совсем недавно, в конце марта, закончилась комплексная налоговая проверка Центра Гуманитарных Программ. Никаких нареканий со стороны налоговых органов не было. Более того, у нас есть определенные разногласия относительно того, должны ли мы уплачивать социальные взносы во внебюджетные фонды. И мы, со своей стороны, считаем, что должны их уплачивать, несмотря на то, что у нас есть сертификат благотворительности, есть инструктивное письмо Министерства по налогам и сборам, которое говорит, что мы освобождены от их уплаты. С точки зрения Министерства, мы даже платим лишние налоговые сборы. То есть, начиная с 2017 года ЦГП во внебюджетные фонды только за последние семь лет передал около 11 миллионов рублей. Мы очень добросовестные и законопослушные налогоплательщики.
- Правильно ли я вас поняла, что 11 миллионов рублей, уплаченных вами во внебюджетные фонды - это помимо тех основных налогов, которые вы платите?
- Да, это помимо всего. Мы платим налоги с фонда заработной платы, плюс каждый сотрудник облагается подоходным налогом и платит дополнительно 1% в Пенсионный фонд. Но это, как вы видите, во внимание не принимается, есть политическая повестка, есть закон об иноагентах, под который надо подвести нас любым путем, есть задача маргинализировать нас до такого уровня, когда можно будет с легкостью принять этот закон. Ну и что происходит? У нас положительные итоги проверки, несмотря на это через какое-то время мы получаем письмо из Министерства по налогам и сборам, причем, его нам приносят девятого апреля и требуют, чтобы мы предоставили им договора на определенных сотрудников ЦГП тоже девятого апреля. Я поясню: у нас есть работа в рамках штата организации и есть контракты за пределами нашей основной работы. Например, мы заключаем договор на написание какой-то статьи. Эти договоры не предполагают уплату зарплаты, а предполагают оплату гонорара. А они все хотят подвести к тому, что, осуществляя эту образовательную и экспертную работу, мы, якобы, занимаемся предпринимательской деятельностью. Но это чушь собачья, потому что есть определение предпринимательской деятельности в гражданском законодательстве и там очень четко названы признаки предпринимательской дейятельности, и мы под них не подпадаем.
- Саид, скажите, пожалуйста, а с чем связано это требование налоговой инспекции? Почему оно пришло к вам?
- После того, как наш бухгалтер и юрист посетили Министерство по налогам и сборам, мы поняли, что запрос имеет отношение ко мне. Потому что уже несколько недель идет проверка меня, как индивидуального предпринимателя. Есть какие-то незначительные претензии, но они не связаны с моим налогообложением. Представители налоговой хотели одновременно проверить меня, как физическое лицо. И приписать мне тот факт, что я, якобы, помимо ИП, заключая вот эти контракты, о которых я говорил, и тем самым занимаюсь предпринимательской деятельностью. У Министерства по налогам и сборам нет методики определения предпринимательской деятельности, как, например, есть в России. Там четко сказано, в каких случаях и что считать предпринимательской деятельностью. Исходя из кодов, которые мне присвоили органы статистики на ту деятельность, на которую я имею право, я не должен смешивать свою работу как индивидуального предпринимателя с работой как представитель гражданского общества. То есть это вообще две разные вещи. Я думаю, что есть определенный политический заказ. Нам о нем очень четко говорят. Из-за того, что мы понимаем всю абсурдность ситуации, мы не стали идти на поводу этих жестких требований, в этом письме от Министерства по налогам и сборам даже есть угроза, что они закроют наши счета, нам это тоже не понравилось. Мы корректно, но все-таки жестко обозначили свою позицию. Естественно, это не удовлетворило Министерство, и они закрыли нам счета, совершенно не имея на то оснований.
- Саид, скажите, пожалуйста, какие могут быть основания для закрытия счета и что для вашей организации означает закрытие счета?
- Если идет проверка и организация всеми силами сопротивляется ее проведению и не предоставляет необходимые документы, то проверяющий орган может закрыть счет. У нас проверка прошла, и не было нареканий. Вы не можете после проверки, которая закончилась благоприятно для организации, начинать новую проверку, потому что у нас есть закон о защите прав юридических лиц во время проведения проверок. Он говорят, что повторная проверка может быть назначена лишь в случае, если есть нарушения и их надо перепроверить. В противном случае нельзя в течение текущего года повторно проводить проверку. Нарушений не было, мы не понимаем, в рамках чего от нас требуют наши договоры по оказанию поддержки другим организациям. Чтобы слушатели понимали, я скажу, что этот договор, например, касается моего выступления в роли тренера на семинаре или какой-то экспертизы, которую я делаю по поручению другой неправительственной организации. В рамках этой охоты на ведьм ситуация доводится до абсурда. Законодательство нам гарантирует, что мы и как индивидуальные предприниматели, и как физические лица можем заключать договоры. Речь идет о том, что у каждой деятельности есть особенности. Я понимаю, что, если у вас есть точка, вы реализуете какие-то товары, предоставляете какие-то услуги, вы не имеете права не оформившись в качестве предпринимателя заниматься этой деятельностью. Но вы не можете приравнивать нашу деятельность к такого рода деятельности, когда постоянно идет оборот средств, когда человек вкладывает деньги в свой бизнес, развивает его, рискует получить убытки и так далее. На уровне министерства вообще нет понимания различных сфер деятельности. В рамках нашей деятельности нам прямо запрещено заниматься коммерцией, я не могу в роли предпринимателя, например, проводить какой-то семинар. Это значило бы, что гражданское общество как некоммерческий сектор перестало существовать , если вы поручаете коммерсантам проводить какие-то работы. Помимо этого есть формальные документы со стороны международных организаций, доноров, которые запрещают нам превращать в коммерцию нашу деятельность.
Мы видим, что таким вот нахрапом, наскоком нас пытаются запугать, но мы не зря другим людям помогаем, мы прекрасно знаем собственные права и существующие нормы, и нам сложно предъявить в таком искаженном виде свою интерпретацию нормативно-правовых документов. Все-таки у нас есть определенны и довольно серьезныйуровень знаний. Я, честно говоря, не понимаю, зачем это вообще все нужно было начинать.
- Какая цель закрытия ваших счетов? Чего они хотят этим добиться?
- Это такой вот способ оказания давления, они хотят вынудить нас к определенным действиям.
- Каким?
- От нас хотят получить контракты. Я хотел бы, чтобы слушатели тоже знали, потому что это всех может это коснуться. Во-первых, налоговая не может требовать от организации личных контрактов за рамками какой-либо проверки, это не нормальная ситуация. Проверка закончилась, проверка не идет, в рамках чего вы это требуете? Это возможно только в тех случаях, когда в отношении конкретных людей возбуждено административное или уголовное производство. В этих случаях только при наличии санкции суда или санкции прокурора контрольные органы могут получить доступ к такой информации.
Несмотря на это, еще задолго до начала этих проверок УБЭП незаконно получил доступ к нашим личным счетам в Амра банке и в Гарант банке. Они получили выписки из наших лицевых счетов и теперь им нужно увидеть договоры и сравнить с договором, где они почему-то считают, что оказание услуг - это предпринимательская деятельность. Но я уже объяснял, что это не предпринимательская деятельность. Вы не можете так, как выгодно вам трактовать закон, потому что есть суд, слава богу. Придется, по всей видимости, нам судиться с ним.
- Закон или получение вот этой информации о ваших лицевых счетах из банков?
- Нет, конечно. От УБЭП поступил запрос, и банки, в соответствии с законом о банковской тайне должны были им отказать. Некоторые банки отказали, а некоторые не отказали. И вот там, где находятся наши счета, они не отказали, они предоставили эту информацию очень легкой и просто. Это серьезное нарушение, и мы теперь по суду имеем право оспаривать эти действия, признать их незаконными. Вот почему мы, например, не хотим предоставлять эти контракты, из принципа. Государство незаконными действиями инициировало незаконные проверки, вообще незаконные проверки. Пытается что-то выяснить, но вы действуете не как государственный институт, вы действуете за рамками закона. Как это понимать? В таком случае очень опасно сотрудничать, потому что вы своими действиями легитимируете их действия. Поэтому, например, я сказал, что я не разрешаю, у вас нет оснований для такой проверки, потому что все налоги мои как физического лица, все подоходные, пенсионные отчисления, все уплочены. У вас юридических нет оснований. Если вам не нравится моя деятельность как публичного человека, что я могу сделать? Вы уже смиритесь с этим, вот я такой человек нехороший для вас.
- Вы это связываете с преследованием вас за критические выступления?
- Не только меня, это касается многих моих коллег. Вы же помните в конце декабря, перед самым Новым годом, нам СГБ явило некое псевдорасследование, которое мы абсолютно разбили и об этом тоже скоро станет известно, я хочу, чтобы они это понимали. Понятно, что они увидели, что люди просто не восприняли эту информацию, потому что она была нелепой, глупой. Вы сотрудники органов безопасности, вы не можете просто так выбросить такую информацию и о ней забыть, это некомпетентность зашкаливающая. Если у вас есть претензии, это значит, что должны быть какие-то процессуальные действия. Но ничего такого не было. А потом они, видимо, решили, что все-таки надо как-то подкрепить выброс этой непонятной информации, но их информация не согласуется с реальностью. Когда они пришли к нам, они увидели, что мы более чем добросовестные налогоплательщики, и у нас все в порядке.
- Саид, каковы ваши действия? Какие у вас есть возможности реагировать на эту ситуацию? И что вы планируете делать?
- Мы пока на административном уровне обсуждаем эту ситуация, я не хотел о дальнейших действиях пока говорить. Но есть способы реагирования на эти действия. Мы видим, что действия не основаны на законе. В отношении Центра Гуманитарных Программ закрытие счета - это абсолютно произвольное действие, оно не подкреплено юридически никак. Я понимаю, что это не самостоятельная позиция Министерства по налогам и сборам, понимаю, в какой ситуации они оказались.
- В какой?
- Они вынуждены это делать, потому что есть давление сверху. У нас на сегодняшний день за 30 лет нет ни одного нарекания. Мы, наоборот, всегда стояли в авангарде того, чтобы сделать все эти поступления средств в Абхазию прозрачными, чтобы под эту систему подстроились международные организации. Они это тоже абсолютно соблюдают. Но есть повестка, связанная с иноагентством, и надо как-то ее развивать, потому что вы видите, что она застопорилась. Им нужны доказательства, и они решили таким странным способом эти доказательства найти, вы прекрасно понимаете, что им не за что прицепиться, поэтому начинаются такие выдумки. Но проблема, конечно, не только в заказчиках, но и в исполнителях. Всегда найдутся люди, которые будут исполнять эти ужасные поручения, рыться, ковырять, придумывать, давать намеренно неправильную интерпретацию. Это тоже деятельность, которая нарушает закон. Я думаю, что мы по конкретным людям будем думать, чтобы они все-таки понимали, чем они занимаются, когда подыгрывают незаконным действиям. Иполнители не спрячутся за спины высокопоставленных чиновников.
- Как долго ваши счета по закону могут оставаться закрытыми?
- Ну, счета могут долго оставаться закрытыми. Вы понимаете, что нет никакой проверки, а закрывать счета можно только в рамках какой-то проверки, у которой есть сроки. А тут непонятно что. Они попросили контракты, ах, вы не хотите, тогда мы вас закроем. Вот такой разговор.
- Вы говорите о том, что целый ряд незаконных действий по отношению к вам совершается госорганами, и это при том, что закона об иноагентах еще нет. Что тогда предполагать или о чем тогда думать многим и многим людям, которые работают в неправительственном секторе и являются членами гражданского общества, чего им тогда ждать и о чем им тогда думать?
- Я всегда думал, что такое преследование людей, попытки наказать их за критику, это все-таки не черта нашего общества. Но мы понимаем, что этот закон об иноагентах он именно об этом, о том, что кто-то может маниакально преследовать представителей гражданского общества. И мы сейчас видим, что закон еще не принят, но уже проходит такое тестирование. И находятся люди, которые готовы даже и без закона это делать. Можно только себе представить, что будет, когда примут закон, какое давление будет оказываться на людей. В то же время я не хотел бы быть совсем пессимистом, есть порядочные и хорошие люди в этой системе. Но мы должны отдавать себе отчет в том, что мы превращаемся в полицейское государство, когда от высокопоставленных должностных лиц требуют беспрекословного исполнения каких-то непонятных поручений, заданий, заказов, которые противоречат закону. И они вынуждены пытаться этому придать правовую форму, что не получается. Есть, конечно, правовые способы защиты, но я имел опыт выступления в судах. И я понимаю, что иногда в каких-то случаях просто невозможно донести ни до кого правду. Вот такая катастрофическая ситуация у нас складывается. Это путь по дороге к полицейскому государству, когда власть создает свое неписанное бюрократическое законодательство, а все остальное подстраивается под него.
Елена Заводская для Апсныхабар